Летняя рапсодия [Сборник] - Грейс Грин

— Значит, потому она так любила их вышивать, — сказала Джози. И подумала: неудивительно, что он так любил этот ковер‑одеяло. — А что вы загадывали в детстве?

— Я хотел, чтобы все оставалось, как есть. — Он стал снова всматриваться в звездное небо. — У меня тогда уже был пони, и собака, и целая уйма игрушек, так что тратить желания на все это не было смысла. И никогда я не мечтал быть астронавтом, или футболистом, или пожарным, — я всегда знал, что останусь жить на ранчо и буду здесь работать, когда вырасту. Поэтому я и загадывал простую вещь: пусть ничего не изменится. — Он невесело усмехнулся. — Конечно, было бы интереснее, если бы я загадал: хочу, чтобы храм Тадж‑Махал сбросили с самолета к нам на южный выгон. И это бы сбылось! А что загадывали вы?

Джози все еще смотрела на мерцающие звезды.

— У меня было два желания. Первое — чтобы я весь год проводила в летнем лагере.

— Видимо, вам очень там нравилось.

— Я только этим и жила: единственный шанс побыть на природе.

— Почему же?

— Потому что семейство мое природу не жалует — бывает на воздухе, только когда влезает в машину или вылезает из нее. Да и то если нет поблизости крытой стоянки. А я всегда любила природу. Когда выросла, я стала работать в лагерях инструктором. Именно тогда и поняла, что люблю работать с людьми, особенно когда они в отпуске. И меня потянуло в сферу отдыха и туризма. — Джози вздохнула, глядя в сторону. — К сожалению, на этом поприще меня ждала неудача; может, и вправду такая работа не для меня.

Льюк припомнил рассказ девушки о том, как родители не одобрили ее выбора, видимо, это заставило ее усомниться в себе. Неуверенный тон Джози пробудил в нем желание поддержать и защитить девушку.

— Почему же? — сказал он неожиданно для себя самого. — Вы выбрали специальность, исходя из своих интересов и способностей. Это говорит о вашей самостоятельности.

Джози всматривалась в него пытливо и с надеждой.

— Вы правда так думаете?

— На сто процентов.

— Отец говорил мне, что я многое упускаю из виду: длинный рабочий день, конкуренцию, мешающую продвигаться по службе, а может, и необходимость жить вдали от семьи.

— У каждой специальности свои недостатки.

— Но у меня все кончилось тем, что я потеряла работу.

— Это не имело отношения к вашему выбору профессии. Из того, что вы мне рассказали, ясно — вы отстаивали свои принципы. А это значит, что вы умеете не только принимать правильные решения, но и проявлять мужество. Работу можно менять, зато характер останется при вас.

В ответ в ее глазах засветился мягкий свет благодарности. А его сердце забилось от счастья.

— Спасибо, — тихо сказала Джози.

Льюк всего лишь кивнул в ответ, потому что в горле у него образовался подозрительный ком, а в душе — какая‑то новая нежность. Он постарался перевести разговор в другое русло:

— Вы говорили, что у вас было две мечты. Какая же вторая?

— А‑а, ну это обычная розовая мечта: жить в деревне, растить двоих‑троих детей, завести большую собаку и несколько лошадей.

Типичная мечта девушки, которой не хватает свежего воздуха, подумал Льюк. Если бы она исполнилась, ей все это осточертело бы через неделю.

— В этой пасторальной картине нет очень важного элемента, — сказал он сухо.

— Чего именно?

— Мужа. Он появлялся в вашем воображении?

— Видимо, нечасто, — Джози криво усмехнулась, — если учесть ту ошибку, которую я допустила именно в этом вопросе. — Она снова взглянула на звезды. — Всегда считала, что, когда я встречу «того самого» человека, мне это сразу будет ясно.

Зная, что ступает на зыбкую почву, Льюк все же не смог остановиться:

— А как вы собирались это определить?

— Если произнести вслух, это прозвучит страшно глупо, — ответила Джози. Она согнула ноги и подтянула их к подбородку. — Мне казалось, что сердце забьется сильнее, что рядом с ним я сразу повеселею, что… я просто его узнаю, вот и все.

— И что же, неужели вы еще никого не узнали?

Джози не ответила. В костре с треском переломилось бревно, в воздух взлетели снопы искр. Было темно, и все же он заметил румянец на ее щеках.

— Мне нравился кое‑кто из мужчин, если вы имеете в виду именно это. Но не более того.

Это прозвучало так, словно она оправдывалась. Джози явно нервничала, но легкая улыбка все же появилась на ее губах, однако, прежде чем Льюк сообразил, чему она улыбается, Джози поднялась и стала стряхивать пыль с джинсов.

— Уже довольно поздно, нам пора возвращаться. Вам не кажется?

Здравый смысл настоятельно требовал согласиться с этим. Пробормотав «да», он неохотно встал и начал гасить костер, после чего принялся собирать посуду и прочее имущество. И все это время размышлял, какого же типа мужчины ей нравятся.

И нравится ли ей он сам.

Не твое собачье дело, выругал он себя. Она ищет мужа, а не просто приятеля. И все же, вспоминая ее ответ, он чувствовал учащение пульса и был рад тому, что пикник закончился. Чем быстрее пройдет этот вечер, тем лучше.

Льюк и Джози пересекли поляну, направляясь к лошадям. В тишине ночи трещали кузнечики. Полная, круглая, как тарелка, луна светила так ярко, что не пришлось даже зажигать привезенный Льюком мощный фонарь. В этом лунном свете Льюк увидел, к своему удивлению, одну лошадь вместо двух.

— А где же Петуния? — спросила Джози.

Сердце Льюка упало.

— Скорее всего, у себя в конюшне. Видимо, я плохо ее привязал.

И даже знаю почему, подумал он с сарказмом. Так возбудился, что не смог завязать простого узла.

Сейчас, при одной этой мысли, его снова пронзила сладкая истома. Шагая к Черной Звезде, он старался отогнать эти воспоминания. И знал, что это напрасный труд.

— Что же нам делать? — спросила Джози.

— Поедем на одной лошади. — Он сказал это тоном, каким приговоренный к казни объявляет самую короткую дорогу к гильотине. — Черная Звезда не любит, когда ее ведут под уздцы, и слишком игрива: вам одной с ней не справиться.

Эта перспектива — ехать с Льюком на одной лошади — привела Джози в такое волнение, что у нее пересохло во рту. Она молча кивнула, глядя, как он запихивает завернутую в газету посуду и фонарь в переметную сумку. Потом, прыгнув в седло, протянул ей руку. Джози ухватилась за нее, продела ногу в стремя и, подпрыгнув, устроилась позади него. Но, не рассчитав усилия, почти перевалилась через лошадь, и Льюк едва успел ее поймать.

— Вот так. Теперь держитесь крепче.

— Да за что же мне здесь держаться?

— Придется держаться за меня.